Верлибры и другое

Остап Сливинский (*1978) – поэт, переводчик, критик, эссеист. Родился во Львове. Автор сборников стихов «Жертвоприношения большой рыбы» (1998), «Полуденная линия» (2004),  «Мяч во тьме» (2008), «Ruchomy ogien» (2009, на польском языке). Стихотворения переведены на 13 языков. Лауреат премии «Привітання життя» им. Б.И.Антонича (1997), премии Губерта Бурды для молодых поэтов Центральной и Восточной Европы (2009), премии посольства Республики Польша за лучший перевод года (2007,за перевод книги Анджея Стасюка «Дорогой на Бабадаг») В 2006-2007 годах был координатором Международного литературного фестиваля в рамках львовского Форума издателей. С 2009 года входит в редколлегию польско-украинско-немецкого литературного журнала «Радар». Пишет, путешествует, живет.

Предлагаем вашему вниманию верлибры Остапа Сливинского из книги «Адам» (2012). Перевод с украинского подготовлен Светланой Радич – специально для блога Верлибры и другое. В подборку вошли  те стихотворения сборника, которые еще не публиковались на русском языке. 

"Читая "Адама" Остапа Сливинского, не раз ловишь себя на мысли, что поэт хорошо знает язык изнутри. Речь идет вовсе не о филологическом знании. Он знает его так, как тело знает события собственных вен, которые непременно попадают в такт пульсированию слов стихотворения. Поэзия Сливинского полна четко прописанными деталями – и уважения к детали. Она принципиально небанальна, хотя родом из повседневности. Названное поэтом, не раз виденное, наконец запоминается, как выигрышный кадр перелетного кино." 

 Мы предлагаем Вам взглянуть на украинский Евромайдан не через видеокамеры журналистов, не через сводки информагенств, и не сквозь призму политических токшоу. Мы предлагаем Вам посмотреть на украинскую революцию глазами ее непосредственных участников. Ведь никто лучше них не расскажет вам о том, что же на самом деле происходит в Украине, что заставило миллионы людей выйти на улицы и рисковать жизнями, чего на самом деле они добиваются, о чем мечтают, каковы цели тех, на кого власть наклеила ярлык «экстремисты».

Некоторые стихотворения из предлагаемой нами подборки далеки от совершенства. Но все они написаны украинцами, жителями запада и востока страны, теми, кто стоял и стоит на баррикадах, кто посещает местные евромайданы, кто передает деньги и вещи для повстанцев, кто поддерживает их молитвами.

Кто, как не они, лучше всяких СМИ знают о том, чем уже три месяца живет их страна?! Большинство стихотворений подборки написаны на украинском языке. Перевод на русский язык специально для блога Верлибры и другое подготовила Светлана Радич. 

Верлибр это форма стихосложения, для которой характерна свобода от таких, обязательных для классических типов стихосложения, признаков, как: ритм, метр, рифма, строфика. Собственно и само слово верлибр говорит о свободе – в переводе с французского verslibre дословно означает свободный стих. Свободный стих может быть свободен вообще ото всех, так называемых «вторичных признаков», вроде изотонии, изосиллабизма, написания  строк  заглавных букв и пр. Сегодня принято считать видами верлибра: белый стих, нерифмованный акцентный стих и нерифмованный вольный стих.

Термин верлибр ввел Ричард Олдингтон в 1915 году. Однако по факту свободный стих существовал задолго до британского имажиста – нельзя отрицать, что корни верлибра уходят глубоко в дописьменное творчество – ведь именно свободный стих представляют из себя произведения народного эпоса, исторические песни, баллады, сказания. Верлибр получил распространение в период средневековья в качестве литургийной поэзии. Позже свободный стих был подхвачен немецкими,

Он больше прекрасных стихов не писал,

Он стал властелином вселенной…

Этот текст – немного больше, чем просто дань моде. Это – отчасти поход в глубину собственного сознания с фонарём и страховочным тросом (мало ли что!), отчасти – попытка заглянуть из прошлого в будущее, отчасти – неудавшееся заклинание косноязычного шамана для прелестницы-музы, привыкшей к куда более изысканным песням… Корявый туземный верлибр о человеке, называвшем себя «неудавшимся поэтом» в письме к Леону Фелипе, которого (к слову, как и Ахматова) он считал самым выдающимся из испанских национальных поэтов и книгу стихов которого обычно держал у изголовья…

Одна моя знакомая заявила однажды – «не хочу стихов, подайте мне поэзию!» – и чем дальше, тем пронзительнее мне внятен этот нерв поэзии, которая есть крушение стен повседневности и беспощадное прозрение, берущее за глотку – вне зависимости от того, написана она пером или кровью. Причём кровью лишь собственной – чужой кровью пишется, в лучшем случае, история. Незадолго до смерти наш герой примерно это же и написал в своём дневнике: «Меня называют авантюристом… Что ж, в этом есть некоторая доля правды. Но я – из тех авантюристов, которые расплачиваются собственной шкурой, чтобы доказать свою правоту…»

Мне всегда отбивала охоту поэзия в буквальном смысле филологическая: то есть преданная из любви к словам. Не к понятиям и вещам, не к людям, животным, растениям, водам и ландшафтам, демонам, ангелам и другим духам. К словам. Ведь слова – хоть они и сложны, далекие от обычных стекол причудливые призмы, в которых реальность дивно заплетается, как в зеркальных лабиринтах, и хотя как интересно бывает иногда самому заблудиться во внутренних ходах слов, - все ж кажутся мне наименее достойными любви. Все равно, красивые они или отталкивающие, короткие или длинные, очень древние или только что созданные.

К чему я веду? Может, к тому, что поэтичная книжка с названием «Тот кто любит длинные слова» навряд ли заинтересовала бы меня по каким-то «нейтральным обстоятельствам»? Наверно, так. Возможно, так бы и было. Если бы я не предчувствовал, что в случае сборника Тараса Малковича – дебютного его сборника – уже само название является хитрой метафорой, элегантным подвохом, который